последовательно и логично излагает материалы дела. В результате этого речь

становится доходчивой и убедительной.

Нередко доходчивость, или доступность, называют простотой. Простота

изложения способствует тому, что речь воспринимается легко и мысль судей

без затруднений следует за мыслью оратора. Однако нельзя путать простоту и

примитивность. Простота речи предполагает использование и сложных

синтаксических конструкций, и риторических приемов. Вовремя и кстати

приведенное сравнение, нужный эпитет, исторический пример, пословица или

поговорка оживляют речь, делают ее более доходчивой. Но совершенно

нетерпимы в судебной речи искусственная красивость, высокопарность.

Речь становится неясной вследствие нечеткого знания материалов дела,

низкой культуры мышления. Мысль, вполне сложившаяся в мозгу, легко находит

себе точное выражение в словах; неопределенность выражений обыкновенно

бывает признаком неясного мышления, например: Мотивом для ее увольнения /

послужили ненадлежащие / неблагоприятная обстановка вообще / в этом

коллективе /ив частности виновная / так сказать к этим еще более

сложившимся / неправильным / ну жизни что ли / этого коллектива / той

обстановки/ в которой она находится / ее отношение ко всем делам / что там

делается; или: Куликов / подпись этого человека / этого начальника /

абсолютно так сказать / ну / заинтересована что ли / в исходе этого дела /

человека. Довольно часто речь становится неясной из-за использования в ней

иноязычных слов и узкоспециальных терминов: В полуправду вкраплены фактик,

другой, а то и третий, каждый из них чем-то подтвержден, — вот и возникает

нечто вроде психологической экстраполяции; или: В ее жизни встал известный

ингридиент; или: Моему подзащитному инкриминируется... Особенно сейчас,

когда наша речь пестрит иноязычными словами, судебному оратору необходимо

следить за их мотивированным использованием.

К неясности речи обязательно приведет неуместное употребление

местоимений: В соответствии с / установленной длителъностъю / нахождения /

м-м / на излечении потерпевшего / я полагаю / что его действия могут быть

квалифицированы / только статьей 112 частью первой / поскольку он лечился

менее четырех недель; или: На просьбу потерпевшего / прекратить свои

хулиганские действия / ввиду позднего времени / Сухарев / предъявив

пенсионное удостоверение / без предупреждения / ударом кулака / выбил ему

три зуба. Не напоминает ли все это «монолог» из рассказа А.П. Чехова: «А он

схватил его, подмял и оземь... Тогда тот сел на него верхом и давай в спину

барабанить... Мы его из-под него за ноги вытащили. — Кто кого? — Известно

кого... На ком верхом сидел... — Кто? — Да этот самый, про кого сказываю»?

Причиной неясности может быть многословие: Другие показания давались

Иванченко о том / что у него значит / украли / значит / это самое // И

Протокова рассказала здесъ / в суде / каким образом / она обнаружить кражу

в своем домике / что у ней было украдено / и что значит / какие повреждения

/ не могла; или: Он не отрицает факта кражи / вещей / личного имущества /

Скворцовой / которые принадлежали товарищу Петрову. Создает неясность и

неправильный порядок слов: При попытке скрыться подсудимые были задержаны с

украденными вещами дружинниками; или: Потеряева распустила свою корову /

которая топчет огороды / пьяная бегает по соседям / грозит избить Юшкова и

ругается//.

Ясность мысли и ее выражения ведет к такому качеству речи, как

точность. Точность, то есть соответствие высказывания замыслу оратора и

явлениям действительности, является необходимым качеством судебной речи.

Это предметная точность. Судебный оратор должен хорошо знать материалы

уголовного дела, о которых говорит. Речевые неточности, вызванные слабым

знанием предмета речи, приводят к негативному отношению к судебному

оратору. Понятийная же точность зависит в первую очередь от точности

словоупотребления, в частности, от выбора синонимов. Обратите внимание,

насколько точно выделенные слова характеризуют ситуации и людей: Легко и

свободно, переходя от предмета к предмету, болтает жена мужу о всех

интересах дома (легкий, непринужденный разговор); За утренним чаем,

развязно посмеиваясь, она вдруг брякнула мужу: «А знаешь? Я выхожу замуж за

Пистолькорса» (легкомысленный, необдуманный поступок). Попробуйте

употребить синонимы рассказывает, сказала — и точность образов исчезнет.

Точность создается также употреблением юридических терминов и клише: мотивы

преступления, а не побуждения; возбудить уголовное дело, а не начать; дело

выделено в отдельное производство, а не в самостоятельное; применить меры

пресечения, а не принять и др. Способствуют точности и повторы:

«Рассмотреть эту жизнь весьма поучителъно; поучительно рассмотреть ее не

только для интересов настоящего дела, не только для того, чтобы определить,

в какой степени виновна В. Засулич, но ее прошедшее поучительно и для

извлечения из него других материалов, нужных и полезных...»

П.С. Пороховщиков советовал судебным ораторам запомнить, что одно

неудачное выражение может извратить мысль, сделать трогательное смешным,

значительное лишить содержания, как в данном случае, когда прокурор,

поддерживая в открытом процессе обвинение в убийстве, сказал, что

подсудимые «откололи такое». Нарушение точности приводит к тому, что

представления, понятия искажаются. Например, кандидат юридических наук,

рассуждая в солидном юридическом журнале о многозначности оценочных понятий

в уголовно-процессуальном законе, ратуя за точность словоупотребления, сам

неточно употребляет лингвистический термин «этимологическое значение»

вместо «лексическое значение».

Неточно выражают мысль высказывания, засоренные лишними, так

называемыми «любимыми» словами и словосочетаниями: ну, значит, в общем-то,

что ли, так сказать, как говорится, если можно так сказать и другими. «У

одного, — писал П.С. Пороховщиков, — только и слышно: так сказать, как бы

сказать, как говорится, в некотором роде, все ж таки; это последнее

слово... само по себе далеко неблагозвучное, произносится с каким-то

змеиным пошипом, другой поминутно произносит: ну..; третий между каждыми

двумя предложениями восклицает: да! — хотя его никто ни о чем не

спрашивает...». Из-за таких слов-сорняков, как что ли, будем так говорить,

четко сформулированная мысль становится неточной, приблизительной; оратор

как бы кается в неумении точно выражаться. Модное слово в общем-то также не

позволяет выразить мысль точно, конкретно. Кроме того, бесконечно

повторяемое слово отвлекает слушающих от содержания речи и вызывает желание

сосчитать, сколько раз оратор произнесет любимое слово, совершенно не

нужное. П.С. Пороховщиков рассказывает о том, как прокурор, обвиняя шорника

в непреднамеренном убийстве, три раза употребил в паузах слово хорошо.

«Невольно думалось, — пишет автор, — человека убили, что тут хорошего»

Такие слова воспринимаются как словесный мусор. «Костылями хромого оратора»

назвал их Е.А. Матвиенко. Об опасности неточного словоупотребления

предупреждал А.А. Ушаков: «Неточное слово в праве — большое социальное зло:

оно кидает почву для произвола и беззакония»".

Слова характеризуют оратора как личность, поэтому речь его должна быть

чистой. Чистой признается такая речь, в структуре которой нет чуждых

литературному языку слов, фразеологизмов, диалектной, жаргонной и

арготической лексики, конструкций разговорной речи. Например, нарушают

чистоту речи просторечные образования упасъ, махалась, попался на скамью

подсудимых, выпивши, характеристика со школы хотит и др.

Одним из основных качеств судебной речи, определяющих ее эффективность,

является правильность, которая предполагает соблюдение общепринятых норм

литературного языка. Языковая норма — это принятые в общественно-речевой

практике правила произношения, употребления слов, правописания, постановки

знаков препинания, словообразования. Нормы складывались в языке

исторически, они являются результатом отбора наиболее пригодных для общения

средств из числа сосуществующих и отражают реальные тенденции развития

языка. Нормы языка характеризуются относительной устойчивостью,

общеобязательностью. Важно соблюдение лексических норм, обеспечивающих

точность словоупотребления; орфоэпических (произносительных) и

акцентологических (норм ударения), обусловливающих единство звукового

оформления речи. Грамматические нормы (морфологические и синтаксические)

устанавливают единообразие форм словоизменения и соединения слов в

словосочетания и предложения. Стилистические нормы обеспечивают уместность

эмоционально и функционально окрашенных языковых средств.

Речь должна быть коротка и содержательна», — указывал П.С. Пороховщиов.

Наше время, с его ускоренными темпами, ростом количества информации, с

необходимостью повышения культурного уровня, требует от судебного оратора

ясного, краткого изложения материала. Лаконичность речи достигается точным

выражением мыслей, наличием четких формулировок, отсутствием лишних слов,

не несущих информации, отсутствием многословия и лишних, неуместных мыслей.

Распространенной ошибкой является многословие: Подсудимый был // в

совершенно нетрезвом состоянии; или: Мовшенко всякий раз / отзывается

только положительно / на просьбы своих соседей / где они живут вместе;

Кабинет / сказать / ненадлежащим образом / соответственными мерами / был

закрыт. Разновидностью многословия являются плеоназмы, то есть сочетания

слов, обозначающих одно и то же (поселился жить в гостинице «Енисей», пинал

ногами, толпа народа, 6000 рублей денег, белая блондинка, ссадина в

височной части головы, дефекты и недостатки) и тавтология, то есть

повторение одного и того же слова или однокоренных слов: Я прошу вас /

определяя меру наказания по ст. 206-й части третьей определить минимальную

меру наказания / по этой статье.

Краткость должна сочетаться с глубоким содержанием речи, чему

способствуют эмоциональность, экспрессивность. Эмоции вызывает сам материал

судебной речи. Созданию экспрессивности, а также эмоциональности служат и

языковые средства, с помощью которых оратор выражает эмоционально-волевое

отношение к предмету речи и тем самым воздействует на эмоции присяжных

заседателей и слушающих дело граждан. Это различные изобразительно-

выразительные средства. Однако каждое выразительное средство уместно в

судебной речи в том случае, когда помогает усилить звучание аргумента,

выразить важную, с точки зрения оратора, мысль, передать ее суду,

подсудимому или присутствующим в зале суда гражданам. Использование

риторических приемов ради украшательства, красивости речи ослабляет ее

логический аспект, снижает ее убедительность.

Особо ценным качеством публичной речи является индивидуальность

(самобытность) — умение говорить о самых лакомых фактах своими словами, не

употребляя речевых штампов. Штампы — это шаблонные, надоевшие выражения с

потускневшей от частого употребления семантикой. Штампы используют

бездумно, по привычке, лишая тем самым свою речь образности,

индивидуальности. Еще совсем недавно были распространенными в речи такие

штампы: активный борец; в теплой, дружеской обстановке; большие успехи;

неизгладимое впечатление; достойная встреча; резкая критика; широкий

размах; бурные, продолжительные аплодисменты; горячий отклик и др.

Определения в них неполноценны, так как они выражают мысль шаблонно. Сейчас

ими пользуются реже.

В юридической речи частотны штампы беспричинно, из хулиганских

побуждений; пинать ногами и др. Юридические клише, употребляемые шаблонно,

с лишними словами, становятся штампами, сравните: следствием установлено —

клише, произведенным по делу предварительным следствием установлено —

штамп; следователь РОВД — клише, следователь следственного отдела РОВД —

штамп и др. Штампом может стать и метафора, повторяемая из процесса в

процесс.

Штампованными могут стать и отдельные композиционные части судебной

речи, особенно вступления. Дважды слушая одного и того же оратора в

судебных процессах, причем по совершенно разным делам, мы слышали одно и то

же красивое введение, заимствованное из речи советского адвоката Драбкина о

судьях — инженерах человеческих душ. «Как же много теряем мы от того, —

пишет В. Алексеев, — что с судебной трибуны редко раздаются речи, способные

«глаголом , сердца людей», и часто речи заменяются какими-то гибридами из

скуки и пустословия». Речь, характеризующаяся самобытностью, личностным

своеобразием в освещении фактов не может оставить людей равнодушными.

Судебная речь, обладающая всеми названными качествами, воспринимается

как воздействующая. Только при этом условии она может выполнить свою

высокую общественную функцию. Уместно вспомнить слова А.В. Луначарского:

«Ведь мы бьем набат не в колокол — в сердце человеческое, а это тонкий

музыкальный инструмент».

Страницы: 1, 2