Интересно также, на каком основании делает вывод Шиейнер, что Откровение  -  есть новое посвящение, новая мистерия? Даже если рассматривать поверхностно факт замены слова Апокалипсис словом Мистерия, то теряется весь смысл эсхатологии христианства. Допустим, даже если это действительно тотальная мистерия, некий акт, после которого нераскаявшемуся нет места. Утверждается, что после Страшного Суда уничтожится все, что принадлежит низшей душе человека. Подобное презрение к телесности непонятно. Смерть человека бывает лишь однажды  -  это не посвящение и не мистерия. Да, Лазарь как и все, кто сколько-нибудь верит в Христа, должен был пройти путь Иисуса Христа, должен быть как Иисус, но это не значит, что Лазарь просто уснул, а Иисус Христос пришел и разбудил его. У Штейнера этот акт чуда, в христианском смысле, предстает лишь дешевой комедией, фарсом, при котором Иисус продемонстрировал свою Силу, а имитировавший смерть Лазарь стал посвященным. Дух не мог ожить в Лазаре, как не мог Логос проснуться в нем. Кураев по этому поводу пишет: “Если человек кощунственно утверждает, что его душа, слегка подчищенная постами и подновленная медитациями, - это и есть Дух святой и если он убедил себя, что кроме него, нет Бога...- это и есть хула на Духа”(Кураев А. Сатанизм для интеллигенции М.,1997 - с.140). Вероятно. Штейнер путает Дух Святой и Логос с душой, вернувшейся к жизни, данной Богом, ибо где душа забывает свое истинное предназначение  -  Христос распят.

Душа человеческая знает о своем Боге, ибо она - Его творение. И знание другое, имманентное  -  есть тот самый змей, Уроборос, искушающий человека. Преподобный Феодор Студит, обращаясь к монахам, говорит: “Есть две добродетели, созидающие спасение человека: вера и любовь” * Устремление своего разума необходимо направлять сообразно Истине Божественной. Апофатизм православия основан на том, что человеческий разум не в силах охватить все величие Бога. Тем паче, что разумом невозможно определить степень своей чистоты перед Богом. Вообще, не может идти речь о какой-то олигархии заслуг перед Богом. “Если каждый из нас заглянет в свою собственную душу, рвущуюся к Богу среди мрака сомнений, мы поймем, какой актуальности требует вера, притом не только в первые моменты своего зарождения, во и в каждый миг своего существования” (Булгаков С.Н. Свет невечерний. М.,1994 - с.302). И, “чем меньше света в душе - тем  менее видны греховные подтеки на ней. Увидеть свои грехи может лишь человек, уже освященный лучиком благодати” (Кураев А. Сатанизм для ... с.88)- пишет Андрей Кураев. Но если человек не видит своих грехов - в нем нет раскаяния, следовательно он ни о чем не просит и сердце его закрыто от благодати.  Это значит и то, что человеку закрыт путь к прощению. И не играет здесь роли - больше ли ты совершил греха или нет. “Начало премудрости есть страх Божий, плод же его любы” (Притчи 9:10). Начало спасения есть вера, а не повторенная во многих жизнях, тем самым совершенствующаяся человеческая индивидуальность. В данном случае уместно вспомнить слова разбойника, распятого с Христом: “И мы осуждены справедливо, а Он ничего худого не сделал...Помяни меня, Господи, когда придешь в Царствие Твое”, на что Иисус отвечает: “Истинно говорю тебе, ныне же будешь со мной в раю” (Лк 23:41).

Интересно утверждение Штейнера, что “отныне Логос вместе с нами, а не фрагментарен в различных личностных проявлениях” (Штейнер Р. Мистерии древности и христианство...с. 153). То есть, до Рождества Христова, Логос (сам Иисус Христос) уже был на земле в качестве других людей. Мне кажется, что подобное утверждение безосновательно, но и носит в себе гностический элемент. Любопытно, кто же был еще Христом, до Его пришествия в мир? Моисей? Исида? Или же посвященные Осирису?

Как сказал К. Леонтьев: “Христианство есть одно, настоящее...Христиане своей общечеловеческой нравственностью ускорили расторжение из собственно римской дисциплины. Не Истина виной тому, что более образованные люди почти забыли эту Истину в погоне за миражом прогресса” (Леонтьев К. Восток. Россия и славянство. М., 1996 г.-с.223). В последующем, судя по тексту, все человеческие личности сольются и растворятся в Иисусе Христе. Что это? Новый вид пантеизма? Судя по всему, личность нужна нам для этого.

 Иисус Христос никогда не отождествлял себя с людьми; между Богом и человеком лежит огромная бездна, и лишь Боговоплощение и Крест могут ее заполнить. Тайна Боговоплощения упоминается Штейнером как некое рядовое событие, тогда как для христиан рождение Сына Человеческого - есть чудо немыслимое, уникальное. “Мир и Бог взаимоприсутствуют и все же мир не объемлет Бога, но Бог поддерживает  существование мира” (Штейнер Р. Мистерии древности...с.171). Человек сознает свою отдаленность от Бога и по сему стремится к Нему, но никак не может слиться с Ним. Если возможно слияние души человека с Богом, то теряют свой смысл все религиозно-нравственные нормы, ибо тогда ты отбрасываешь в сторону категории добра и зла.

Действительно, лишь через Иисуса Христа возможно возвращение к Богу христианский мистик  не может созерцать в себе самом Бога, ибо это не дано, но лишь подражать Иисусу Христу.

 И, наконец, в недрах чьей души Слово становится Духом? Не в душе ли той, облеченной телом (“темная человеческая сущность”) Иисуса из Назарета? Если так, то это может привести к докетическим спорам, которые покажут, что такой расклад суть гностицизм (Василид, Вардесан). Да, действительно, Бог завершен сам в себе, самодостаточен, но в акте Любви создал Он  наш мир.

Этот образ Божественной Любви в христианстве определяется термином “кеносис” - что значит ..................... Это смирение Бога перед тварью. “Это забота Бога о мире, в своем пределе завершившаяся Голгофой” (Булгаков С.Н. Свет невечерний с.58). Вот, что говорит Андрей Кураев: “Теософы уверяют, что Христос (древний “Посвященный”) был, как они, - пантеистом.Но как же возможна тогда Любовь Бога к миру? Тут уж или Бог на Голгофе любит Сам Себя, или мир не есть Бог и ради этой внешней реальности Сын Божий идет на смерть” (Кураев А. Сатанизм для....с.157). Мне думается, что эти все и сказано.

Голгофа не есть спектакль, не есть мистерия, а акт Любви, который многие просто отказываются увидеть.

Содержание мистерий не может быть  формой веры, ибо мист достигает обожествления себя путем знания, гносиса. Я не хочу этим сказать, что в мистериях начисто отсутствует аспект веры, но та вера - это, по-моему, преломленное множественными повторениями (даже извращениями) отображение веры в истину и Благодать.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

“В начале нашей эры, - пишет Л.П. Карсавин, - весь эллинистический мир был чреват новой религией и томился в муках ее рождения. Ее, эту неведомую еще вселенскую религию, искали везде, везде чуя ее движение” (Цит. по: Гностики. – Киев, 1997. – С. 55). Одни и те же вопросы занимают умы человечества всегда. Это еще в свое время подмечал Тертуллиан. Человек всегда стремиться приблизится к Истине. Может сложиться предубеждение, что коль скоро Истина одна, а религий много, то все они суть одно. Идеи универсальной религии определяется религиозно-философский синкретизм; и ее эту религию связывали и связывают с особым откровением, хранимым тайными учениями и раскрываемым путем мистического умозрения. “Есть вещи, которые Соломон запечатал своей тройной печатью. Посвященные знают об этом достаточно – пишет Элифас Леви в своей книге “Учение и ритуал высшей магии”, - Учение об истине, запечатленное в символах дошло до нас в древнейшем памятнике мысли человеческой. Этот памятник есть Священная Книга Тота, Великие Арканы Таро”. Основой большинства новых систем были не новые откровения, а то или иное религиозное учение в сочетании его с другими. Это сохранилось и посейчас. Сама идея универсальной религии склоняет к мысли о том, что во всяком религиозном учении во всех культах, особенно в мистериях Востока, заключена Истина. Чем сильнее сознание и единство единственности Истины, тем тверже уверенность, что не могут быть ложными искания ее. Это позволяет “везде чуять Божество, во всем ловить Его отраженье и все рассматривать как Его символы”. Православные богословы напрочь отвергают идею синкретизма, объясняя это тем, что религии на деле не очень различаются обрядами, но они различны в учении. По всей видимости, теософы просто спекулируют стремлением человека к Богу. Сама идея объединения всех религий странна по своей сути. И уже подавно странно утверждение, что Христианство – продолжение религий древности. То есть Христианство получается как неоязыческая организация, не таинство, а языческая мистерия, приводящая к себе самому, к Дьяволу или в лучшем случае в никуда.

Христиане от апостолов и до наших дней отказываются от братания с оккультистами. Люди всегда стремятся к безответственности за принятие своих решений. Не известно этим ли диктуется желание соединить невозможное, как, собственно невозможно соединить теософию и Христианство (как это попытался сделать Штейнер). Своеобразное бегство от свободы и ответственности есть болезнь человечества, излечить которую может лишь Господь Бог. Без Благодати и Богопричастия невозможно испытать Обожение. Именно к этому стремиться душа каждого человека. Единственное что может спасти человека в оторванности от Бога – это все тот же Спаситель. Нельзя утверждать, что Христос и не Бог, и не человек, а некая , стоящая в ряду других, Космическая Сущность, тогда Творец остается заслонен от людей небожественным (гностическим) Христом. К антропософскому Христу человек идет через познание и возвышение самого себя. Это считается естественным. В “Евангелии Христос предлагает “алкать и жаждать” своим ученикам того, что выше их самих. В человека вложена тяга к росту. Эту жажду превосхождения собственного чина бытия надо не затушить, но направить к Истинному Благу. И направить должным путем – через СМИРЕНИЕ И БЛАГОДАРНОЕ ПРИНЯТИЕ БЛАГОДАТИ” (Кураев А. Сатанизм для интеллегенции. – М. 1997. – С. 167).

Духовный опыт человека передаваем и сопоставим весьма трудно. Религия – это не только этика и призвана учить нравственности, но указывает путь к бессмертию. Причина греха и смерти – это уклонение свободной воли человека от заповедей. Теософия же полагает, что источник страданий и смерти не воля, а незнание. Отсюда принципиальная разница библейского и гностического путей спасения: первый – это путь исцеления воли, второй – путь обретения большего познания. Из этого следует разночтение в сотериологии. Подобных разниц между догматами Святой Церкви и трактами антропо-теософии – множество. То, что возвещает Евангелие не похоже на религиозные устои в иных духовных традициях человечества. В мировых религиях искупление означает обычно восстановление нарушенных отношений с Богом посредством искупительных действий людей. В Новом Завете все совершается по иному. Человек приходит к Богу, неся примирительные дары, но Бог приходит к человеку, чтобы отдать ему Себя. И Истина в том, что только вера спасет мир. Вера в Бога, полюбившего этот мир. Но “всегда готов ослабеть и погаснуть ее (веры) трепетный огонь, и только на вершинах, у подвижников сияет он ровным, невечереющим светом” (Булгаков С.Н. Свет невечерний. – М., 1994. – С. 302).

СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Источники:

Библия.

Тертуллиан. Избранные сочинения. – М., 1994.

Штейнер Р. Мистерии древности и Христианство. – М., 1992.

Штейнер Р. Из летописи мира. – Калуга, 1992.

Штейнер Р. Очерк тайноведения. – Ереван, 1994.

Штейнер Р. Порог духовного мира. – Пенза, 1991.

Штейнер Р. Теософия. – Пенза, 1991.

Литература:

Барле. Оккультизм. – Л., 1991.

Бадж-Уоллис Е.А. Египетская книга мертвых. – М., 1993.

Белый А. Проблема творчества. – М., 1988.

Бердяев Н.А. PRO ET CONTRA. – СПб., 1994.

Биффи О Христе и Антихристе. – М., 1994.

Блаватская Е.П. Разоблаченная Изида. – М., 1999.

Блаватская Е.П. Тайная доктрина. – Л., 1991.

Булгаков С.Н. Свет невечерний. – М., 1994.

Вандерхилл Э. Мистики двадцатого века. – М., 1996.

Гекерторн Ч.У. Тайные общества всех веков и всех стран. – Ташкент, 1994.

Гностики. – Киев, 1997.

Григоренко А.Ю. Сон разума рождает чудовищ. – Л., 1986.

Гуревич П.С. Возрожден ли мистицизм? – М., 1984.

Дмитриева Н.К. Философ свободного духа. – М., 1993.

Духовные учителя XIX-XX века. – М., 1993.

Дъяченко Г. Из области таинственного. – М., 1994.

Зеньковский В. Проблемы воспитания в свете христианской антропологии. – М., 1993.

Карлгрен Ф. Антропософский путь познания. – М., 1991.

Кузнецова Т.В. Цветаева и Штейнер. – М., 1996.

Кураев А. Сатанизм для интеллигенции. – М.. 1997.

Кураев А. Христианская философия и пантеизм. – М., 1997.

Леонтьев К. Восток, Россия и Славянство. – М.. 1996.

Лодыженский М.В. Мистическая трилогия. – М., 1998.

Парнов Е.И. Трон Люцифера. – М., 1991.

Радугин А.А. Введение в религиоведение. – М., 1996.

Соловьев С.М. Владимир Соловьев. – М., 1997.

Тихомиров А. Трактаты. – М., 1991.

Угринович Д.М. Психология религии. – М., 1986.

Феофан Затворник Начертание христианского нравоучения. – М., 1997.

Флорофский Г. Пути русского богословия. – Вильнюс, 1991.

Черняк Е.Б. Невидимые империи. – М.. 1987.

Черчвард Д. Древний континент МУ. – Киев, 1997.

Шмаков В. Закон синархии и учение о двойственной иерархии монад и множеств. – Киев, 1994.

Шустер Г. История тайных союзов, обществ и орденов. – М., 1996.

Эккартсгаузен К. Ключ к таинствам натуры. – Ташкент, 1993.

Элиаде М., Кулиано И. Словарь религии, обрядов и верований. – М., 1997.

Эллис Русские символисты. – Томск, 1998.