Таким образом основное различие кражи и мошенничества заключается в следующем:

1) кража во всех случаях совершается тайно; при отсутствии согласия и ведома потерпевшего по поводу изъятия вещи, а изъятие имущества преступником в результате мошенничества основывается на обмане или злоупотреблении доверием потерпевшего;

2) объект кражи – движимое и недвижимое имущество, в создание которого вложен человеческий труд, а объектом мошенничества, кроме вышеперечисленного имущества, может быть и право на имущество.

3) уголовная ответственность за совершение кражи наступает с 14 лет, за мошенничество с – 16 лет.

Необходимо отличать кражу и от присвоения и растраты (ст. 160 УК РФ). Присвоение либо растрата от кражи отличается тем, что виновный использует имеющиеся у него правомочия в отношении похищаемого им имущества. Некоторое сходство, заключающееся в стремлении виновного сохранить в тайне факт неправомерного завладения имуществом, есть у названных форм хищения. Однако, если в присвоении и растрате имущество вверено виновному, в краже он может иметь лишь доступ к нему для осуществления технических функций, например для погрузки имущества, переноса его в какое-либо место и т.д.

Присвоение состоит в безвозмездном, совершенном с корыстной целью, противоправном обращении лицом вверенного ему имущества в свою пользу против воли собственника.

Как растрата должны квалифицироваться противоправные действия лица, которое в корыстных целях истратило вверенное ему имущество против воли собственника путем потребления этого имущества, его расходования или передачи другим лицам.

Отграничение кражи от присвоения и растраты проводится по субъекту преступления. В составах присвоения и растраты он специальный. Его особенность заключается в том, что виновный похищает имущество, «которое ему вверено для хранения, реализации, ремонта, обработки, перевозки, временного пользования и т.д., а значит, находится в его правомерном владении, либо виновный в силу служебного положения наделён правом отдавать распоряжения по поводу использования данного имущества, которое, таким образом, находится в его ведении».

Если тайное хищение совершается лицом, не обладающим каким-либо из указанных полномочий, но имеющим доступ к похищенному имуществу по работе или в силу иных обстоятельств, то содеянное должно признаваться кражей. Полномочия субъекта присвоения или растраты не могут быть абстрактными, они должны быть строго конкретизированными и закреплёнными письменно.

Л.В. Иногамова-Хегай приводит данные по уголовным делам этой категории, рассмотренным судами. Там факт вверенности похищенного имущества в 66, 6% случаев был подтверждён документально. Практику документального оформления факта наделения того или иного лица определёнными полномочиями в отношении вверенного имущества Л.В. Иногамова-Хегай считает «более правильной», и с этим нельзя не согласиться.

Как отмечается в Постановлении Пленума ВС СССР от 11.07.72 № 4 «О судебной практике по делам о хищениях государственного и общественного имущества», как присвоение либо растрата вверенного или находящегося в ведении государственного или общественного имущества должно квалифицироваться незаконное безвозмездное обращение в свою собственность или в собственность другого лица имущества, находящегося в правомерном владении виновного, который в силу должностных обязанностей, договорных отношений или специального поручения государственной или общественной организации осуществлял в отношении этого имущества правомочия по распоряжению, управлению, доставке или хранению (кладовщик, экспедитор, агент по снабжению, продавец, кассир и другие лица). Изъятие имущества, вверенного виновному, путем замены его на менее ценное, совершенное с целью присвоения или обращения в собственность других лиц, должно квалифицироваться как хищение в размере стоимости изъятого имущества. Хищение государственного или общественного имущества, совершенное лицом, не обладающим указанными выше правомочиями, но имеющим к нему допуск в связи с порученной работой либо выполнением служебных обязанностей, подлежит квалификации как кража.

Еще более конкретное разъяснение по этому вопросу содержалось в Постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 15 ноября 1984 г. N 21 «О дальнейшем повышении роли судов в борьбе за сохранность социалистической собственности, укреплении государственной, договорной и трудовой дисциплины на предприятиях и в организациях агропромышленного комплекса»: «Разъяснить, что действия комбайнеров, шоферов, трактористов, возчиков, выразившиеся в обращении в свою собственность или собственность других лиц зерна либо иной сельскохозяйственной продукции при уборке урожая и перевозке с поля на ток или в хранилище, подлежат квалификации по статье УК, предусматривающей ответственность за кражу государственного или общественного имущества. Если такие действия совершены в отношении продукции, вверенной шоферу, трактористу, возчику для транспортировки (доставки) на основании товарно-транспортной накладной либо иного документа с указанием количества (веса) продукции, то эти действия надлежит квалифицировать как присвоение либо растрату государственного или общественного имущества» (п. 4).

В действующем постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2007 N 51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» сказано, что «противоправное безвозмездное обращение имущества, вверенного лицу, в свою пользу или пользу других лиц, причинившее ущерб собственнику или иному законному владельцу этого имущества, должно квалифицироваться судами как присвоение или растрата, при условии, что похищенное имущество находилось в правомерном владении либо ведении этого лица, которое в силу должностного или иного служебного положения, договора либо специального поручения осуществляло полномочия по распоряжению, управлению, доставке, пользованию или хранению в отношении чужого имущества. Решая вопрос об отграничении составов присвоения или растраты от кражи, суды должны установить наличие у лица вышеуказанных полномочий. Совершение тайного хищения чужого имущества лицом, не обладающим такими полномочиями, но имеющим доступ к похищенному имуществу в силу выполняемой работы или иных обстоятельств, должно быть квалифицировано по статье 158 УК РФ».

Кражу необходимо отграничивать от неправомерного завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения (ст. 166 УК РФ).

Различают кражу и угон в одном из случаев по предмету преступления. Не являются предметом угона - мопеды, велосипеды, гребные лодки, гужевой транспорт и т.п., тогда как при краже данные транспортные средства могут выступать в качестве предмета хищения.

В п. 5 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24 апреля 1995 г. N 5 «О некоторых вопросах применения судами законодательства об ответственности за преступления против собственности» было разъяснено, что угон отличается от хищения умыслом, направленным не на обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, а на противоправное временное пользование этим имуществом в корыстных или иных целях без согласия собственника или иного владельца.

Решая вопрос о виновности лица в совершении преступления, предусмотренного статьей 166 УК РФ, судам следует иметь в виду, что под неправомерным завладением транспортным средством без цели хищения (статья 166 УК РФ) понимается завладение чужим автомобилем или другим транспортным средством (угон) и поездку на нем без намерения присвоить его целиком или по частям.

В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 09.12.2008 N 25 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с нарушением правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, а также с их неправомерным завладением без цели хищения» указано, что «судам при рассмотрении дел о хищении транспортного средства надлежит выяснять, какие исследованные в судебном заседании обстоятельства подтверждают умысел лица, совершившего завладение указанным транспортным средством, на обращение его в свою пользу или пользу других лиц. Если суд установит, что указанные неправомерные действия лица совершены лишь для поездки на угнанном автомобиле (транспортном средстве) или в иных целях без корыстных побуждений, содеянное при наличии к тому оснований подлежит правовой оценке как неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения по соответствующей части статьи 166 УК РФ, при условии, если такая квалификация содеянного не ухудшает его положение. Завладение транспортным средством в целях последующего разукомплектования и присвоения его частей либо обращения транспортного средства в свою пользу или в пользу других лиц подлежит квалификации как хищение».

Состав кражи чужого имущества имеет большое сходство с составом неправомерного завладения автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения. И в том и в другом случае виновный изымает чужое имущество на какое-то время и обращает его в свою пользу или пользу других лиц. Временный характер пользования угнанным транспортным средством, а, следовательно, отсутствие признаков хищения, предлагается использовать в качестве критерия для отграничения угона от кражи.

В момент задержания угонщика с поличным, цель угона для задерживающих чаще всего не очевидна, и её определить трудно ввиду отсутствия в ст. 166 УК РФ признаков предусмотренного ею состава преступления. Имеющийся в ней отрицательный признак – «без цели хищения» - мало что даёт для уяснения характера действий виновного. А главное не ясно как долго угонщик может использовать угнанное им транспортное средство, чтобы не выйти за рамки состава преступления, предусмотренного ст. 160 УК РФ.

Сам угонщик не обязан доказывать отсутствие у него цели хищения. Е.М. Романовская предлагает судить о целях преступника по объективным признакам его поведения: «Изготовление поддельных документов на автомобиль, изменение его внешнего вида, замена деталей, номеров на деталях, разукомплектование транспортного средства,» - Е.М. Романовская, - «свидетельствуют о цели хищения».

Несомненно, наличие в действиях виновного этих признаков даёт основание сделать вывод о его намерениях, но на этом трудности в определении цели не заканчиваются. Цель хищения может быть и при отсутствии указанных признаков, когда подлинные намерения преступника требуется установить, например, при его задержании на стадии покушения, или сразу же после перемещения транспортного средства с места стоянки. Г.Н. Борзенков так оценивает рассматриваемую ситуацию: «установить же цель угона, является ли завладение временным или необратимым, пока завладение автомобилем ещё не завершено, бывает достаточно сложно. Решению этой задачи способствовали бы корректировка законодательного определения хищения и диспозиции ч. 1 ст. 166 УК».

Более приемлемым является предложение по рассматриваемому вопросу А.Н. Игнатова, который, отмечая трудности в доказывании цели хищения при задержании лица с угнанной автомашиной, делает вывод, что «большой эффект в борьбе с угоном автомобилей принесло бы не разграничение составов на угон с целью хищения и без такового, а установление более строгой ответственности за любой угон независимо от цели, как это сделано в Республике Узбекистан (ст. 267 УК)».

Если лицо, совершившее угон транспортного средства без цели хищения, наряду с этим похищает находящееся в нем имущество, содеянное подлежит квалификации по статье 166 и соответствующим статьям Уголовного кодекса Российской Федерации, предусматривающим ответственность за хищения.

В тех случаях, когда лицо неправомерно завладело автомобилем или другим транспортным средством, намереваясь впоследствии возвратить его владельцу за вознаграждение, действия его надлежит квалифицировать по соответствующей статье Уголовного кодекса Российской Федерации, предусматривающей ответственность за хищение.

Виновный в угоне преследует, как правило, цель временного использования транспортного средства без согласия собственника или иного владельца – «покататься», доехать куда-либо и т.п. (п. 5 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 25 апреля 1995 г.).

Такая цель не была установлена, например, по делу Хромова. В Определении Судебной коллегии Верховного Суда РФ по этому делу говорилось: «Суд обоснованно признал, что совершено покушение на хищение автомобиля, а не его угон».

Московским городским судом Хромов был признан виновным в покушении на хищение государственного имущества в особо крупном размере - автомашины «ЗИЛ» стоимостью 40 тыс. руб., совершенном по предварительному сговору группой лиц. Преступление совершено на территории завода имени Лихачева.

В кассационных жалобах осужденный и его адвокат, ссылаясь на то, что у Хромова не было умысла на хищение автомашины, так как у него не было пропуска на выезд с территории завода и он хотел доехать только до проходной завода, просили действия осужденного переквалифицировать на угон транспортных средств без цели хищения.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ приговор оставила без изменения, указав следующее. Вина Хромова в совершении данного преступления установлена его же показаниями на предварительном следствии о попытке хищения автомашины «ЗИЛ» с территории завода с неустановленным следствием лицом. Как видно из показаний свидетелей, на территории завода они обнаружили подготовленную к угону автомашину, перекрашенную и оборудованную под старую с «напыленными» номерами. За автомашиной они установили наблюдение. В 16 час. 30 мин. двое неизвестных сели в машину и уехали. В этой автомашине у проходной на территории завода был задержан Хромов. Согласно протоколу осмотра автомашины, кузов ее перекрашен в цвет хаки, на ней установлен госзнак 89-39 МКБ, гаражный номер 2751, на спидометре прогон - 19 км. Из справки начальника авторемонтного цеха видно, что автомашина с аналогичным государственным номером, но выпуска 1967 года готовилась на списание с баланса завода; автомашина же, которую пытались похитить, выпущена 24 апреля 1991 г.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13