3. Народные социалисты

В конце XIX в. в народничестве постепенно обозначились программные и тактические расхождения, что привело к появлению трех течений, оформившихся в начале XX в. в политические партии эсеров-максималистов, эсеров и народных социалистов. Партия народных социалистов была единственной партией народнического типа, исключившей из своей тактики политический террор.

Народные социалисты ведут свое начало от кружка публицистов, связанных с влиятельным легальным народническим журналом «Русское богатство», среди сотрудников которого были Н.К. Михайловский и В.Г. Короленко. С конца 90-х гг. XIX в. в журнале сотрудничали А.В. Пешехонов, Н.Ф. Анненский, В.А. Мякотин, С.Я. Елпатьевский – именно они в 1906 г. основали Народно-социалистическую партию.

Отношение народных социалистов к террору было не всегда однозначным и в своем развитии прошло ряд этапов. Кроме того, существовали и определенные нюансы во взглядах энесов по данному вопросу.

До образования Народно-социалистической партии некоторые будущие ее деятели не только признавали террор как способ революционной борьбы, но и лично были причастны к террористической деятельности. Революционный путь некоторые из них начинали в партии «Народная воля», созданной в 1879 г. Важным элементом революционной тактики народовольцы считали политический террор. Сторонниками террора были и будущие энесы, хотя характер их личного участия в партийной работе был различен. А. Погорелов и С.Я. Елпатьевский, оказывая всяческое содействие членам партии, почти целиком посвятили себя революционной пропаганде. В.Г. Богораз с 1885 г. входил в руководящий центр партии. 16 декабря 1883 г. Н.П. Стародворский лично привел в исполнение приговор «Народной воли» о казни жандармского подполковника Судейкина. Подробности этого убийства ужасающи. Тем не менее Н.П. Стародворский гордился им всю жизнь. Правда, в одном из прошений о помиловании, поданном из Шлиссельбургской крепости, он писал о чистосердечном раскаянии в содеянном преступлении. Действительно ли он раскаялся или просто пытался вырваться из заключения? Позднее, отбыв двадцатилетнее наказание в Шлиссельбургской крепости и вступив в партию народных социалистов, Н.П. Стародворский пользовался в ее среде абсолютным доверием и огромным уважением как старый революционер и шлиссельбуржец.

Анализируя опыт народовольцев, либеральные народники, объединившиеся вокруг «Русского богатства», пришли к выводу, что одна революционная интеллигенция, даже применяя крайнее средство борьбы – террор, не может добиться политической свободы. Тактика журнала была направлена на объединение интеллигенции и либеральных кругов с целью конституционного преобразования страны. Руководство журнала поддерживало тесную связь с партией «Народное право», в которую, в частности, входили Н.Ф. Анненский и А.В. Пешехонов. Не имея четко выработанной тактики, эта партия обходила молчанием отношение к насильственным методам борьбы, в том числе и террору.

Оживление общественно-политической жизни России в конце XIX в. способствовало возрождению идей народовольцев и активизации деятельности народнических групп, образовавшихся из осколков «Народной воли». Видные представители либерального народничества А.В. Пешехонов и В.А. Мякотин сотрудничали с Северным союзом социалистов-революционеров, который считал пропаганду и агитацию подготовительными мерами социального переворота, а решительными – террор и массовую революционную борьбу. Они принимали участие и как авторы, и как редакторы в издаваемой «Союзом» газете «Революционная Россия». А.В. Пешехонов по просьбе Е.Ф. Азефа писал прокламации для «Союза». Во втором номере «Революционной России», вышедшем в конце мая 1901 г., была опубликована статья А.В. Пешехонова «Выстрел Карповича», посвященная событиям 14 февраля 1901 г., когда исключенный из университета студент П.В. Карпович смертельно ранил министра просвещения Н.П. Боголепова. В статье не только высказывалось одобрение по поводу случившегося, но и звучал призыв к дальнейшей борьбе и террору. Заканчивалась статья цитатой из Некрасова, воспевавшей борьбу во имя идеалов, несмотря на кровавые жертвы.

После образования в 1902 г. партии эсеров, А.В. Пешехонов, не состоя в «обязательных» с ней отношениях, участвовал в ее заграничных и подпольных изданиях, а также был «причастен» к ее террористической деятельности. Его квартира в Петербурге стала одним из опорных пунктов для Боевой организации партии эсеров, его адрес члены БО ПСР использовали для установления связи друг с другом. Алексей Васильевич поддерживал отношения с руководителями Боевой организации Е.Ф. Азефом и Б.В. Савинковым. К нему обращались и другие члены БО. По воспоминаниям Пешехонова, Азеф неоднократно дискутировал с ним по вопросу о терроре. Высказывая свое мнение о терроре, Пешехонов говорил, что считает этот «способ революционной борьбы – конечно, в строго ограниченных рамках – допустимым». Примечательно, что в сведениях, поданных Азефом в департамент полиции об А.В. Пешехонове, последний характеризовался как человек, «способный на личный акт», то есть способный принять личное участие в террористическом действии. Поддерживая отношения с членами БО, Пешехонов был в курсе боевой работы эсеров, в частности подготавливаемого покушения на В.К. Плеве. Видя в личности Плеве главное препятствие к общественным реформам, Пешехонов считал подготовку террористического акта против него вполне своевременной. Со слов Б.В. Савинкова, который часто бывал у него, Пешехонов знал всю систему внешнего наблюдения за Плеве, а также и о провале двух подготовленных покушений. Накануне убийства Плеве А.В. Пешехонов передал П.М. Рутенбергу по личной просьбе последнего деньги для членов БО, чтобы они после совершения теракта смогли выехать из Петербурга. Убийство Плеве произвело огромное впечатление на все слои русского общества. С горячим сочувствием оно было встречено публицистами «Русского богатства». Оценивая этот акт Боевой организации как чувствительный удар по абсолютизму, Пешехонов считал его одним из самых удачных в революционной борьбе.

Симпатизировал террористическим средствам борьбы и В.А. Мякотин. Горячим противником террора и «якобинства» всегда являлся Н.Ф. Анненский. Его до глубины души возмущало утверждение, что ради общего блага можно не останавливаться перед жертвами. Неприемлема для него была и мысль о насильственном захвате власти. Своим благоразумием, как вспоминал П.Н. Милюков, Н.Ф. Анненский выделялся даже в среде либеральных «освобожденцев». По словам А.В. Пешехонова, он «дальше всех из нас отстоял от партии с.-р. По моральному своему складу Н.Ф. Анненский с трудом мирился с некоторыми из методов, к каким вынуждена была прибегать партия с.-р.»

Успех покушения на Плеве повысил популярность политического террора в российском обществе. Публицисты «Русского богатства», вслед за эсерами, придавали большое значение террору, возлагая на него огромную роль в подъеме общественных настроений и развитии массовой борьбы. В 1905 г. положение изменилось. С началом революции развернулось массовое движение, которое все более нарастало. В то же время аресты членов БО 29–30 марта нанесли по ней серьезный удар. Как отмечал Б.И. Николаевский, это был не только материальный и организационный, но и политический удар, так как БО в результате этих арестов сошла с арены политической борьбы в момент, когда ее присутствие там было особенно необходимо. Оружие центрального террора отказалось служить.

Манифест 17 октября 1905 г. был воспринят представителями обоих течений в неонародничестве как начало конституционного развития России и породил у них надежды на возможность легальной деятельности. Эти обстоятельства привели к переоценке места и роли террора в развитии революционного движения. В ноябре 1905 г. газета «Сын Отечества», редакторами которой кроме В.М. Чернова были будущие лидеры НСП В.А. Мякотин и А.В. Пешехонов, определила свою задачу как необходимость создания широкой, построенной на демократических началах партии для организации народных трудовых масс. Одновременно инициаторы создания будущей НСП обратились в ЦК ПСР с официальным предложением образовать открытую, широко демократическую партию того же направления, что и партия эсеров, но с иным названием. По их мнению, с партией эсеров ассоциировались определенные преходящие тактические приемы борьбы, то есть политический террор, что могло явиться серьезным препятствием для создания и дальнейшего развития новой открытой партии. ЦК партии эсеров отложил рассмотрение вопроса об образовании новой партии до партийного съезда.

На 1-м съезде ПСР В.А. Мякотин, А.В. Пешехонов, Н.Ф. Анненский и солидарный с ними, но не вошедший затем в НСП П.Ф. Якубович поставили вопрос об образовании новой открытой партии. Суть их предложения сводилась к следующему. Только открытая партия, организованная на демократических началах, может создать новые формы общественной жизни, так как разрушительная работа может производиться небольшими группами, работа же созидательная должна вестись большими организованными массами. Надо сплотить массы, но этого нельзя достичь силами конспиративной организации. Поэтому необходимо заменить конспиративную «кружковщину» открытой, сильной и связанной с народом партией. Будущие энесы надеялись посредством организации широких народных масс приостановить правительственную реакцию. С другой стороны, они не были уверены, что ввиду этой все усиливавшейся реакции вновь не придется вернуться к тем методам террористической борьбы, которые в прошлом давали немалые результаты. Выход из этого положения будущие лидеры НСП видели в том, чтобы сохранить боевые функции за старой организацией, которая должна была оставаться строго конспиративной, совершенно особой, самостоятельной партией, а параллельно с ней создать открытую партию, построенную на демократических началах – с подотчетностью и контролем.

В качестве одного из доводов образования новой партии приводилось и следующее: соединение различных функций в рамках одной партии создаст «полуконспиративность», а учитывая, что боевая деятельность партии всегда привлекала внимание охранки, появлялась опасность, что провал организации боевой может привести к разгрому идейной организации, и наоборот, входящий в рамки последней агент или провокатор мог, соприкоснувшись с отделом боевым, провалить всю организацию. Следует заметить, что основательность этих опасений впоследствии подтвердилась – «азефовщина» нанесла удар всей деятельности ПСР.

Как видим, будущие энесы не были принципиальными противниками террора, признавали его допустимость в определенных исторических условиях и выступали за сохранение в этих целях Боевой организации. Однако они полагали, что открытая политическая партия должна решить насущную задачу организации широких масс трудящихся путем мирной социалистической агитации. В этом взгляде была, конечно, своя логика. Здесь можно согласиться с Б.В. Савинковым в том, что Пешехонов, Мякотин и Анненский поняли противоречие в партийной тактике и пытались его устранить, – террор и мирная социалистическая агитация в пределах одной партии неизбежно мешали бы друг другу.

Большинством голосов 1-й съезд ПСР высказался против предложения о создании открытой партии, считая этот шаг преждевременным, а применение террора необходимым вплоть до полного завоевания политических свобод. Пешехонов, Мякотин и Анненский покинули съезд, но не отказались от идеи создания открытой социалистической партии. По их инициативе в 1906 г. была образована Народно-социалистическая партия, ключевая формула программы которой гласила: «Восстановить права человеческой личности и обеспечить интересы трудового народа».

Лидеры народных социалистов отвергали марксистскую идею скачка из одной общественно-экономической формации в другую. В их концепции революция мыслилась как целый эволюционный период, характеризующийся множеством изменений во всех сферах жизни общества, как комплекс преобразований, которые неизбежно должны привести к изменению существующего социального строя. Согласно взглядам энесов, отражавшим настроения значительной части русской интеллигенции, элементы социализма должны внедряться в капиталистический строй, проникая в идеологические, политические, экономические сферы общества постепенно, не допуская резкой ломки социального строя. Такая ломка, по их мнению, могла оттолкнуть от социализма многих его сторонников и повлечь за собой экономический и политический хаос. Результатом социалистической эволюции, полагали энесы, должно стать народовластие – прямое участие народа в законотворчестве и управлении. Основной лозунг партии энесов гласил: «Все для народа, все через народ».

Из программы и тех задач, которые перед собой ставила партия, вытекала и форма ее организации как открытой социалистической партии.

Логическим звеном политической концепции энесов являлось и предпочтение мирной тактики революционной. Они считали, что борьба за программные цели должна вестись как парламентскими, так и внепарламентскими средствами. Однако НСП, являясь партией открытой, не могла практиковать таких тактических приемов, осуществление которых «технически невозможно в условиях открытого существования партии». Насильственные средства борьбы, в том числе террор и вооруженное восстание, рассматривались народными социалистами как крайние и нежелательные, как «печальная возможность», но не «роковая необходимость». Радикальные средства борьбы исключались энесами из арсенала партии. Это вызывало критику со стороны эсеров, которые, как показывают агентурные сведения департамента полиции, называли народных социалистов «червяком с гнойной раны» за то, что они своей идеей пассивного сопротивления деморализуют человека, в то время как террор, отвечая на силу силой, воспитывает в нем сознание права и индивидуальность.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7