Говоря об этой разновидности
теории о причинах преступности, следует сказать, что она добросовестно перечисляет
все то, что, по мнению ее создателей, влияет на преступность, но при этом
теряется определение того, на что же следует обратить внимание в первую очередь
(и почему), а на что во вторую (и почему); какие преступления требуют наличия
240 факторов, а какие - 20.Не случайно подавляющее большинство западных
криминологов, едва эта теория появилась, отвергли ее, а знаменитый американский
криминолог Э.Сатерленд назвал теорию факторов каталогом несопоставимых
ценностей.
Отечественные криминологи
классифицировали также причины преступности на: а) причины преступности как
социального явления в целом, где и нашли место влиянию общих социальных и иных
закономерностей на нее; б)причины отдельных видов преступности; в) причины
конкретного преступления, что позволяет определять столь же конкретные и
реально исполнимые меры предупреждения; г) условия, способствующие совершению
преступлений, которые сами не вызывают намерения совершить преступления, но без
наличия этих условий преступление было бы совершить трудно и даже невозможно.
В предмет криминологии в качестве
его составляющей входит личность преступника.
На заре развития криминологии
ученые видели в преступнике тип личности, как бы выпадающий из человеческой
популяции. Причем, одни видели в преступниках людей, отмеченных печатью Каина,
в полном соответствии с распространенными теологическими концепциями. Другие,
наблюдая жестокость многих преступников или приверженность их к занятию
конкретным преступным промыслом, например кражами, стали искать причины этого
особенности в биологических особенностях людей. Такое представление, получившее
законченный вид в теориях Ломброзо и его последователей, в течение длительного
времени было распространенным. Третьи конструировали специфические социальны
типы преступников, отвергая биологический подход. Четвертые искали компромисс
между социологическим и биологическим подходом к личности.
Однако теория прирожденности
преступников или предрасположенности человека к преступлениям легла в основу
расистских и близких к ним теорий, породила произвол и беззаконие в практике.
Углубленное изучение проблемы
привело многих ученых к тому, что понятие “личность преступника” было
поставлено под сомнение и высказана идея о том, чтобы отказаться от нее,
заменив более распространенным, но более точным понятием личности людей,
совершающих преступления.
Понятие “личность преступника”
предполагает какую-то заданность. Биологическую ли, социальную ли, но
заданность. Между тем, любое преступление может совершить любой человек.
Когда френологи, а затем Ломброзо
разрабатывали биологический тип преступника, измеряя его лоб и т.д., то они
исходили из того, что преступников нужно искать в “низах” общества и что они
“отмечены природой”. Венценосных убийц насильников они не обременяли. Как и те,
кто стоял на позициях, что преступник есть социальный тип а не биологический. в
то же время они искали эти социальные типы в определенных слоях общества,
стоящих на низших ступенях социальной лестницы. И те и другие преуспели в
доказательствах своей правоты с той лишь разницей, что биологизаторы говорили о
преступности самой человеческой личности, а стоявшие на социальных позициях
были гораздо туманнее по отношению к человеку и “строже” к обществу, толкавшему
людей на преступление.
Чем дальше и глубже шли исследования
как самой преступности, так и тех, кто совершает преступление, тем больше у
ученых имелось оснований для отказа от приверженности жестким зависимостям и
жестким формулам типа “личность преступника”. Это понятие становилось все более
широким и неопределенным. если первоначально о “личности преступника”,
находившегося на верхних ступенях общественной лестницы, не говорилось (во
всяком случае в научных классификациях), то по мере углубления исследований
появилась теория о преступниках “в белых воротничках”, что в общем-то подточило
справедливость прежних теорий о заранее заданных социальных типах преступников,
тем более биологических.
Классификация конкретных
социальных типов преступников весьма важна. Ибо убийцы отличаются от воров,
представляя собой специфический тип личности; мошенники - от “белых
воротничков”, хотя последние могут применять методы мошенничества; расхитители
имущества - от сексуальных насильников и т.д. Изучение типов личности тех, кто
совершает преступления, требует разработки как общих, так и индивидуальных мер
и методов предупреждения преступлений. Однако следует иметь в виду временный
характер нахождения в мундире личности преступника (иначе зачем говорить об
исправлении и перевоспитании преступников, ибо стабильное их нахождение в этом
звании исключает все вопросы о возвращении человека в ряды полезных членов
общества). И если для уголовного права преступник тот, кто совершил деяние,
содержащее все элементы состава преступления, и понес предусмотренное законом
наказание, то для криминологии определение понятия “личность преступника” куда
как более сложная задача, ибо связана с отнесением человека к определенной,
осуждаемой обществом страте этого же общества, с неизбежным
вопросом: сколь долго такое состояние человека может продолжаться?
Биологический подход оставлял (и
оставляет) клеймо преступной личности на человеке на всю жизнь. А социальный? И
когда некоторые ученые говорят, что учет биологических особенностей личности
есть гуманный к ней подход, позволяющий учесть его биологические особенности,
то это не что иное, как спекуляция, ибо, снизив человеку (или, тем более,
увеличив) меру наказания с учетом его биологических качеств, суд оставляет
человека в состоянии прирожденного преступника из-за наличия этих его качеств,
или предрасположенным к совершению преступлений. Вряд ли подобное можно назвать
гуманизмом.
На самом деле, будучи существом
социальным, человек наделен биологическими особенностями, которые делают
личность такой, как она есть, физически здоровым или с какими-то дефектами.
Физиологическое состояние человека делает его способным к восприятию социальной
программы, так как родившись биологическим существом, личностью он становится,
воспринимая социальную программу. Человек психически больной к такому
восприятию неспособен. Он не может быть 2личностью преступника”, как полагало в
сравнительно недавнем прошлом немалое число ученых, особенно медиков. Поэтому
такие лица совершают общественно опасные деяния, но не преступления. Путать
болезнь с преступностью можно было лишь на ранних стадиях изучения преступности
и развития криминологии.
Биологические особенности
человека есть та база, те условия, которые способствуют восприятию человеком
социальных программ, но не причины его преступного поведения. При этом надо
иметь в виду, что, даже “собравшись вместе”, биологические факторы не делают
явление социальным, они лежат в разных плоскостях реальной жизни.
Принципиальным для криминологии,
для правильного понимания соотношения социального и биологического в человеке,
является тот факт, что биологические особенности влияют на тип поведения
человека (холерик в одинаковой жизненной ситуации поступит иначе, чем флегматик
или сангвиник, а те, в свою очередь, иначе, чем холерик, но в целом их поступки
диктуются еще и степенью социальной воспитанности), не являясь причинами его
поведения, в том числе преступного.
Сложность изучения личности тех,
кто совершает преступления, определяется, помимо всего прочего, и ем, что
социальное расслоение общества велико, что разные страты общества имеют разные
интересы и потребности, у них сои взгляды на положение в обществе, на роль
других групп, они отличаются по уровню образования и культуры, характеру
трудовой деятельности, наконец, принадлежностью к полу, возрастом. Все это и
есть основание для того, чтобы глубоко изучать личности людей, вставших на
преступный путь, избравших его образом жизни, профессией, способом улучшения
материальных условия жизни, или человека, случайно совершившего преступление,
втянутого кем-то в преступную деятельность и т.д. Для этого и нужна
классификация, типология преступников, их социальных ролей, уяснение
конкретных социальных типов преступников, когда речь идет об устойчивой
формуле их поведения. И если изучение причин и условий преступности позволяет
объяснить и саму преступность, и то, почему люди встают на преступный путь, то
изучение личности тех, кто совершает преступления, позволяет, с одной стороны,
найти пути к их исправлению, постигая их внутренний мир, психологию,
нравственные установки, а с другой - “выйти2 на наиболее типичные,
индивидуальные причины и условия, толкающие людей на преступный путь (обратная
связь).
Многообразие человеческих
личностей и их судеб, определяемое многообразием сложностей социального бытия
человека, обусловливает необходимость изучения личности тех, кто совершает
преступления, и причин и условий, которые поставили человека в состояние
“личность преступника”.
Поэтому криминолог не может и не
должен быть чужд социологии, другим наукам, изучающим человека, включая
медицину, особенно ее часть - психиатрию, ибо недопустимо смешение
болезненности и преступности.
В предмет криминологии входит
предупреждение преступности. Проблема предупреждения преступности неотрывна от
других составных предмета криминологии. Она как бы завершает все, что связано
с наличием преступности в человеческом обществе и борьбе с ней. Понимание
преступности как явления, всеми своими корнями уходящего в поры общества,
причин ее, отражающих противоречивость его функционирования, личности тех, кого
само общество превращает в преступников, и есть та база, на которой рождается
теория предупреждения преступности. Именно поэтому проблема предупреждения
преступности рассматривается на трех уровнях, общесоциальном,
специально-криминологическом и индивидуальном.
Поскольку преступность - явление
социальное (одно из социальных явлений), необходимо исходить из того, что
успешной борьба с ней может быть лишь тогда, когда подход к ней будет
комплексным, как при ее изучении, так и при разработке мер предупреждения. Поэтому
борьба с преступностью в широком общесоциальном плане (в криминологии это, в
первую очередь, связано с идеей предупреждения преступлений) есть использование
мер экономических, социально-культурных, воспитательных , и наконец, правовых.
При этом очевидно, что политическая атмосфера в обществе - это то, что может
свести на нет любые формы и методы руководства обществом, довести их до хаоса и
развала, либо, напротив, привести к стабилизации общественного (и
государственного) организма. к общесоциальным видам предупреждения
преступности относятся: а) развитие и совершенствование экономических
отношений, технологических процессов и технического оснащения производства -
промышленного, сельскохозяйственного, что неразрывно связано с повышением
жизненного уровня и материального благосостояния людей; б) повышение уровня
культуры членов общества, улучшение их образования, а следовательно,
воспитанности, установления нравственных взглядов, основанных на всем том
лучшем, что накопило человечество в данной области за весь период своего
развития. Эти меры, конечно, не прямо направлены на борьбу с преступностью.
Более того, развивая, скажем, культуру и искусство, люди меньше всего думают о
борьбе с преступностью, но высокая культура и воспитанность - надежные гаранты
уменьшения преступности (хотя и не гаранты ее исчезновения, с чем люди,
вероятно, должны смириться). Названные меры косвенно влияют на состояние
преступности, и чем выше уровень экономического, технического,
культурного состояния общества, тем больше оснований полагать, что преступность
в таком обществе будет ниже, нежели в обществе, прозябающем в экономической
разрухе, социальной и политической неустойчивости, в обществе, где
забота о людях декларируется (даже является спекулятивным политическим лозунги)
но не претворяется в жизнь. Криминология, улавливая эти общесоциальные процессы
(их негативное выражение), рекомендует, как следовало бы поступить в тех или
иных ситуациях. Такие рекомендации тогда эффективны, когда даются с учетом
реальных возможностей общества (экономических, финансовых и т.д.), а не
абстрактно теоретически. В то же время криминология острее видит отрицательное
влияние на жизнь общества тех или иных, скажем, экономических экспериментов
(чего, к сожалению, не хотят признавать многие экономисты и политики). Поэтому
ее рекомендации далеко не сразу воспринимаются, и тем более, реализуются.
Именно данное обстоятельство
породило проблему пределов криминологических исследований, в связи с чем
возникают, например, вопросы о том, насколько глубоко должна вторгаться
криминология в жизнь во всех ее проявлениях, каковы должны быть ее
рекомендации. Поскольку меры предупреждения преступности могут быть и
экономическими, и воспитательными, и организационно-техническими, и правовыми,
и демографическими, и психологическими, и т.д., то может ли криминолог-ученый с
достаточной степенью компетентности дать рекомендации во всех этих отраслях
науки, проявлениях социальной жизни? Очевиден ответ: нет, не может. Но видеть
узкие места в тех или иных областях жизни, производства, распределительных
отношениях, состоянии воспитательной работы, недостатки в деятельности
правоохранительных органов и т.д. криминолог не только может, но и видит их
острее, чем конкретный специалист, привыкший в своей области ориентироваться не
на отрицательное, а на положительное. Криминогенная обстановка, криминогенная
ситуация, криминогенность тех или иных конкретных недостатков производстве,
распределении и т.п. отношениях - это вошедшие в обиход определения,
употребляемые с пониманием их значения не только и не столько криминологами, но
и представителями других наук, а также руководителями государственных и
общественных структур, что свидетельствует о проникновении в жизнь
криминологического мышления.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5
|