подражает во всем. Девочка копирует старшую подругу или героиню фильма, не

только пытаясь воспроизвести главное понравившееся, но и перенимая

отношение к внешнему виду, к противоположному полу — она может сделать

маникюр, поразить родителей внезапным изменением прически, начать вздыхать

над портретом киноактера. Мальчик может не только наращивать силу, стремясь

походить на своего героя, но и перенять у него черты вульгарности и

грубости, отнюдь не добродетельный интерес к женщинам. Перед взрослыми в

этих случаях возникает нелегкая задача: выявить первичный стимул к

подражанию и, не оскорбляя его в глазах ребенка, очистить от всего

наносного, случайного, нежелательного. Полезно не только объяснить, что та

или иная черта нехороша, но и показать, как и чем она мешает ее обладателю.

Однако только объясняя и требуя, не демонстрируя примером собственного

отношения и поведения, взрослые способствуют тому, что дети могут ставить

соблюдение моральных норм и правил в прямую зависимость от ситуации,

настроения взрослых, вырабатывают представление о формальности морали и

нравственности—мораль для школы, мораль для дома. мораль для компании

сверстников, мораль для себя и т. д. Первые уроки ханжества, двойной морали

ребенок берет у взрослых, отнюдь не ставящих перед собой задачи преподать

эти уроки, но полагающих, что воспитывать ребенка следует, апеллируя только

к его сознанию, разуму.

Активная, действенная требовательность взрослых н коллектива сверстников

вводит детей в круг общественных обязанностей. Вопреки мнению части

родителей, здоровые дети обычно не только не устают от обязанностей, но и

активно их ищут. Не найдя их в школе и дома, ребенок будет искать и

находить их в других местах, и, возможно, в совершенно неприемлемых,

уродливых формах. Улица сильна своим богатым арсеналом средств воздействия,

обращенных не только к разуму, но прежде всего к чувствам, переживаниям.

В младшем школьном возрасте складывается ряд новых психологических

качеств. «Уже к 3-му классу в ходе направленных воспитательных

воздействий формируется произвольность как особое качество психических

процессов, а в связи с ней и чувство долга» [Давыдов В. В., 1973; Левитов

Н. Д., 1969]. У одних это устойчиво и проявляется в широком кругу жизненных

отношений, у других—лишь в отдельных поступках или сравнительно узкой сфере

поведения, у третьих развито еще слабо, некоторые могут быть послушны. но

лишь по мере требований. Развивается способность к планированию действий

про себя, внутренне. Начинает оформляться умение оценивать свои действия

как бы со стороны. Это умение лежит в основе рефлексии—качества,

позволяющего разумно и объективно анализировать свои мысли и поступки под

углом их соответствия замыслу и условиям деятельности [Давыдов В. В.,

1973].

Долгое время полагали, что младший школьный возраст сексуально нейтрален.

В психоанализе он рассматривался как «латентный» период. В ряде ценных и

содержательных отечественных руководств также можно встретить обобщенный,

«бесполый» анализ психологии и поведения младшего школьника. Из

общепризнанного факта дружбы с представителями своего пола как важной черты

этого периода нельзя вывести положения о сексуальной латентности — оно

относится скорее к гетеросексуальной активности, чем к сексуальным

интересам, и не означает прекращения или временной остановки

психосексуального развития мальчиков и девочек. «Был аист нами в девять лет

забыт, мы в десять взрослых слушать начинали, в тринадцать лет, пусть мать

меня простит, мы знали все, хоть ничего не знали», — пишет К. Симонов.

Возраст 9—10 лет—это период половой гомогенизации: подражания и

привязанности мальчиков к отцу. а девочек к матери. Иногда переход к этому

этапу происходит быстро и изменение привязанностей ребенка особенно

разительно. Класс разбиваются на два лагеря—мальчиков и девочек, измена

своему лагерю осуждается и презирается. Мальчики играют в военные игры.

зачитываются «героической» литературой и подражают героям, рыцарям. Они

больше тянутся к отцу, а при отсутствии его—к мужчинам вообще

(преподавателям, руководителям «мужских» кружков и секций), проявляют

настойчивый интерес к «мужской» работе. Девочки в своем кругу обсуждают

первых романтических героев, моды, ведение хозяйства, отдают предпочтение

лирической литературе, особо сближаются с матерью и при благоприятных с ней

отношениях поверяют ей свои тайны, больше тянутся к учительницам, могут

коллективно влюбиться в учителя-мужчину. И для мальчиков, и для девочек это

период формирования оценки себя как представителя определенного пола.

Поляризация полов—естественная закономерность развития, внешне

проявляющаяся нередко действиями агрессивного или оборонительного порядка,

которые отражают внутренний интерес к другому полу. В. В. Богословский

(1974) приводит пример, когда мальчик дергает девочку за косу и на вопрос

учителя, почему он это сделал, отвечает: «Она мне нравится». Будучи в устах

ребенка скорее исключением из правила, это объяснение раскрывает истинные

мотивы внешне агрессивного или оборонительного поведения. Сколько-нибудь

серьезных конфликтов оно, как правило, не вызывает, н мы неоднократно

отмечали у девочек чувство обиды и обойденности при отсутствии этих

своеобразных знаков внимания. В последнее время все чище приходится

наблюдать у девочек этого возраста мальчишески агрессивный стиль поведения,

ранее проявлявшийся, и то не всегда и не у всех, лишь в пубертатном

периоде. По-видимому, здесь сказываются и акселерация, и некоторое смещение

половых ролей и представлений о маскулинности — фемининности в современном

обществе и семье.

М. Кинег (1974) приводит данные, опровергающие представления о

сексуальной латентности ребенка 7—М лет. Дети или не осознают, или скрывают

свои сексуальные интересы и их проявления. «Как уже указывалось, эта

скрытность может значительно усиливаться и поддерживаться упущениями

воспитания в тенденции постепенного учащения в этом возрасте мастурбации,

гетеросексуальных и реже—ковальных игр у мальчиков. Сходные данные получены

для девочек, сексуальная активность которых, однако, ниже. В 10—12 лет

мальчики переходят от высказываний желания жениться на ком-нибудь к желанию

любить будущую подругу и, наконец, к совместной социальной активности, к

увеличению количества друзей другого пола.

Опрошенные нами матери указывали на наличие вопросов о различии между

полами, подробностях зачатия и рождения, менструациях и поллюциях, половом

акте. Одни дети боялись утратить половые отличия, другие высказывали

желание изменить свой пол. Некоторые матери определенно говорили о

влюбленности детей, о мастурбации, об условно сексуальных проявлениях

(сосание пальцев, кусание губ и ногтей, ковыряние в носу, вырывание волос,

постоянное держание рук в карманах). Преобладающими источниками информации

детей о поле были сверстники и литература, у девочек—часто мать и

значительно реже отец—у мальчиков»[2].

«Весьма показательны данные проведенного нами опроса молодежи,

относящиеся к младшему школьному возрасту. Треть мальчиков и девочек в этом

возрасте впервые услышали о различии полов, причем 4 из 5 получали сведения

от сверстников и старших детей и каждый 6—7-й воспринимали их эмоционально.

Из аналогичных источников получили информацию о родах 36% мальчиков и 68%

девочек этого возраста. Для каждого 4-го мальчика и каждой 5-й девочки это

было эмоционально значимо. В половине случаев мальчики и несколько чаще

девочки уяснили роль отца. почти все мальчики и половина девочек—из

объяснений сверстников и старших детей, 15% —от родителей; эти сведения

воспринимались многими с волнением, часто как нечто потрясающее. Сущность

беременности раскрылась для 60% мальчиков и 52% девочек, из них благодаря

родителям—9% мальчиков и 24% девочек от специалистов—5—7% детей.' Сущности

полового акта родители не разъясняли, сведения же о нем получили 63%

мальчиков и 43% девочек, причем из наблюдения полового акта

соответственно—30% и 19%, от сверстников и старших детей—65% и 68%, из

литературы—20 °/о и 24 % «У трети мальчиков и двух третей девочек это

вызвало эмоциональное, часто с отвращением, реагирование. О менструациях и

поллюциях узнали 40% мальчиков (9% от отцов) и 66% девочек (61% от

матерей). О противозачаточных средствах узнали 45% мальчиков и 6% девочек

(лишь единицы—от специалистов и родителей). Если о мастурбации сообщили 10%

юношей и 1% девушек, то узнали о ней 33% ч 10%' соответственно: каждый

десятый—наглядно, каждый пятый мальчик и каждая вторая девочка—из

литературы, примерно каждый второй—от сверстников ч каждый десятый—от

посторонних взрослых. Заслуживают внимания основные словесные фермы

полученных знаний о поле: в медицинской терминологии — 27% мальчиков и 43%

девочек и соответственно в обывательских выражениях—52% и 42%, в циничных и

бранных выражениях—26 и 2%, в «детских» выражениях—3% и 5%. Двое юношей и

три девушки сообщили о начале половой жизни до 12 лет, трое юношей и две

девушки — о гомосексуальный влюбленности, 56% юношей и 36% девушек—о

гетеросексуальной влюбленности. В единичных случаях у мальчиков и девочек

было стремление обнажаться. За интимными отправлениями лиц другого пола

подглядывали каждый третий мальчик и каждая 16-я девочка»[2].

Приведенные данные свидетельствуют об ошибочности представления о

сексуальной латентности младшего школьника. Различия сведений родителей о

сексуальном поведении и интересах детей, с одной стороны, и молодежи о

своем детстве — с другой. отражают, по-видимому, не только тенденции

возраста, но и погрешности предшествующего полового воспитания. Разное

время осведомленности в вопросах секса со слов родителей и со слов молодежи

лишь усиливает это предположение.

Отсутствие должного внимания со стороны родителей, педагогов и врачей к

половому воспитанию, преобладание мнения об асексуальности младшего

школьника приводят в ряде случаев к тому, что половое воспитание

осуществляется тайными совоспитателями, проблемы пола обсуждаются с

применением матных языковых средств, затрудняющих последующее правильное

знакомство с ними и способствующих загрязнению представлений о

сексуальности, восприятию ее как постыдной, запретной стороны человеческой

жизни. Это неизбежно контрастирует с закономерным развитием половой

идентификации и оформлением мужских и женских социальных ролей, что может

нередко вести к возникновению конфликтно-невротического напряжения, иногда

к невротической дезадаптации детей.

Хотя в этом возрасте многие социально-психологические характеристики

мальчиков и девочек совпадают, ряд из них обнаруживает различия

[Коломинский Я. Л., 1971]. Пол учеников не влияет на их статус в классе.

Социометрическим исследования показали, что процент взаимных выборов

мальчиков ч девочек невысок, при этом девочки несколько чаще выбирают

мальчиков, чем мальчики девочек. Устойчивость предпочтений, в том числе и

выбора друзей, у мальчиков слабее, у девочек тесно коррелирует с общей

устойчивостью. Школьницы, нуждающиеся в одобрении, были наиболее популярны

среди сверстниц, ибо для девочек важнее быть социально приемлемыми. У

мальчиков же такие лица наименее популярны.

«В возрасте 10 лет девочки менее искренни и более невротичны, мальчики

более экстравертировнны»[4]. Ряд различий связан с процессом обучения: в

развитии речи девочки успешнее мальчиков. мальчики же успешнее в

математических суждениях. пространственных операциях; чаще мальчики лучше

выполняют задания в одиночку, а девочки - в группе, причем лучше в

смешанной по полу; девочки лучше справляются с заданиями, допускающими

обыденный или трафаретный метод решения; уже в начальных классах мальчики

выше по способности продуцировать творческие идеи; влияние специальных

факторов (уровень образования в семье, помощь педагога) на девочек

значительно выше; у мальчиков чаще возникают поведенческие и учебные

трудности: волевая задержка двигательных реакции больше у девочек[5]; у

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5