|
В
юридической литературе распределение процессуальных ролей по делам, связанным с
защитой прав и интересов несовершеннолетних, по существу тяготеет к одной из
двух концепций. Первая исходит из идеи, что несовершеннолетние, не обладающие
гражданской процессуальной дееспособностью в полном объеме, по общему правилу
не могут быть лицами, юридически заинтересованными в исходе дела, так как в
соответствии с законом их права и интересы должны защищать в суде законные
представители. При таком подходе истцами, ответчиками, третьими лицами вместо
несовершеннолетнего с материально-правовым интересом признаются его законные
представители или другие лица, защищающие его интересы [38, с.22-23; 73, с.42].
Вторая
концепция, которая представляется наиболее правильной (Кострова Н.М., Яковлева
Г.В., Иванова С.А., Кочиев Т.Д.), основана на том, что стороны и третьи лица –
это действительные или предполагаемые субъекты спорного или связанного с ним
материального правоотношения, ставшего предметом судебного разбирательства.
Поэтому независимо от объема гражданской процессуальной дееспособности и
непосредственного участия в деле, истцом, ответчиком, третьим лицом должен
признаваться несовершеннолетний, чьи права и охраняемые законом интересы
защищаются, оспариваются или затрагиваются в ходе рассмотрения дела [45,
с.64-66; 80, с.101; 37,с.75-77; 48,с.16].
В
литературе и судебной практике не было единого мнения по поводу того, вправе ли
несовершеннолетняя мать самостоятельно обратиться в суд с иском об установлении
отцовства, и может ли быть ответчиком по этим делам предполагаемый
несовершеннолетний отец. Нормы о процессуальной дееспособности в ГПК не дают,
по существу, четкого ответа на данный вопрос. Некоторые авторы утверждали, что
несовершеннолетняя мать не обладает таким правом, не вправе самостоятельно
требовать установления отцовства, поскольку возможность личной защиты в суде
несовершеннолетними своих прав предусматривается только при наличии
специального указания об этом в законе [38, с.23-24], а по общему правилу
интересы несовершеннолетних в суде должны представлять их законные
представители наряду с участием их самих [38, с.22]. Другие возлагают эту
обязанность на органы опеки и попечительства [64, с.84-85], третьи считают, что
родительские права и обязанности несовершеннолетними родителями должны
осуществляться самостоятельно [58, с.66; 70, с.69-70], поэтому
несовершеннолетняя мать вправе самостоятельно защищать и представлять интересы
своих детей в суде, поскольку закон не предусматривает никаких ограничений
родительских прав и обязанностей [79; с.74].
В
судебной практике имели место случаи, когда суды не принимали заявлений таких
матерей и разъясняли им, что с такими исками могут обратиться только их
представители (родители, попечители). Эта позиция представляется неправильной,
так как исходя из ст.73 КоБС, защита прав и интересов несовершеннолетних детей
лежит на их родителях. Поскольку с личностью самих родителей тесно связано осуществление
ими родительских прав, передоверие их другим лицам недопустимо.
На
мой взгляд целесообразно закрепить в законе принцип самостоятельного
осуществления родительских прав и обязанностей несовершеннолетними родителями.
Согласно п.2 постановления Пленума №12 право на обращение в суд имеет только
несовершеннолетняя мать, в то время когда таким правом должны обладать и мать
ребенка, и предполагаемый несовершеннолетний отец.
Другое
дело – суд обязан всемерно защищать интересы таких родителей, в частности,
несовершеннолетней матери, предъявившей иск, или несовершеннолетнего ответчика,
у которого также могут возникнуть родительские права и обязанности.
Когда
брак не зарегистрирован, правовое положение несовершеннолетней матери
осложняется. Одним из наиболее важных при этом является вопрос об установлении
отцовства и взыскании алиментов. По ныне действующему законодательству
несовершеннолетняя мать, не состоящая в браке, имеет такое же право на защиту
интересов своих детей как и несовершеннолетняя мать, состоящая в браке.
Согласно п.1 ст.73 ГПК представителями в суде не могут быть лица, не достигшие
совершеннолетия, кроме несовершеннолетних родителей – по делам своих детей. Так
как законодатель не конкретизировал каких именно несовершеннолетних родителей
(состоящих или не состоящих в браке) можно считать представителями в суде,
следовательно, те и другие вправе обратиться в суд на равных условиях.
В
судебной практике встречаются иногда дела, по которым ответчик – предполагаемый
отец – является несовершеннолетним. Законодательство о браке и семье не
урегулировало этот вопрос. И суды при принятии таких заявлений испытывают
некоторые затруднения. Но вопрос о приеме искового заявления в этом случае
решается положительно. Сложнее дело обстоит, когда несовершеннолетние родители
подают заявление в органы регистрации актов гражданского состояния. Мнения о
возможности такого обращения в литературе расходятся.
Согласно
первой позиции это может быть сделано без каких-либо препятствий, на основании
того, что хотя несовершеннолетние родители и не являются дееспособными в
полном объеме в гражданском праве, но в семейном праве у них есть возможность
подать заявление добровольно об установлении отцовства [47,с.103].
Другая
позиция заключается в том, что несовершеннолетние могут подать заявление, но с
согласия законных представителей [22, с.87].
Затруднения
вызывает также установление отцовства, если предполагаемым отцом является
недееспособный. Общепризнанно, что недееспособный отец не имеет права вместе с
матерью ребенка подать совместное заявление о добровольном признании отцовства.
Он лишен способности осуществлять родительские права и обязанности. Однако
недееспособность не исключает несение обязанностей, равно как и наличия
субъективных прав. Установление же отцовства недееспособного лица преследует
прежде всего цель возложения на отца соответствующей обязанности по содержанию
ребенка. В загсе предъявление иска как от недееспособного, так и к
недееспособному невозможно. В суде же исключено предъявление иска от недееспособного,
но можно предъявить исковое заявление к недееспособному лицу [65,с.170].
Нельзя
согласиться с мнением Е.М.Белогорской, что недопустимо судебное установление
отцовства в отношении недееспособного лица [14, с.39]. Неубедительным в этой
связи представляется довод, что недееспособное лицо не может заключить брак, а
заключенный им брак признается недействительным. Следует различать способность
заключить и способность иметь права отца. Заключение брака недееспособным лицом
законом запрещено, но состоять в браке, обладать правами и обязанностями,
вытекающими из брака, супруг может, если признание его недееспособным произошло
после вступления в брак. Поэтому следует подчеркнуть, что допустимо установить
происхождение ребенка от недееспособного лица. Однако отцовство в этом случае
может быть установлено только в судебном порядке [21,
с.198].
Мне
представляется правильной именно та позиция, согласно которой недееспособное
лицо не может подать исковое заявление в суд, а к недееспособному лицу можно
предъявить исковое заявление по данной категории дел.
Существует
два подхода к решению вопроса о том, кто должен защищать интересы
несовершеннолетнего ответчика в возрасте от 14 до 18 лет. Наш законодатель
говорит об этом в ч.2 и ч.3 ст. 59 ГПК. По мнению Червякова К.К., согласно ч.2
ст.32 Гражданского процессуального кодекса РСФСР, интересы несовершеннолетнего
ответчика должны защищать его законные представители с обязательным
привлечением к участию в деле самого несовершеннолетнего [73, с.42], также
сказано в ч.2 ст.59 ныне действующего ГПК Республики Беларусь. Веберс Я.Р.
придерживается иной точки зрения, что несовершеннолетний отец должен обладать
способностью самостоятельно участвовать в качестве ответчика по предъявленному
к нему иску об установлении отцовства по тем же соображениям, по которым
процессуальную дееспособность должна иметь несовершеннолетняя мать ребенка как
истица. В данном процессе преследуется цель установления происхождения ребенка,
поэтому ответчиком по делу является несовершеннолетний предполагаемый отец,
хотя и у родителей в случае установления отцовства также могут возникнуть
предусмотренные законом права и обязанности по отношению к ребенку. Родители в
данном процессе могут выступать лишь в качестве законных представителей
несовершеннолетних с целью оказания процессуальной помощи своим подопечным.
Следовательно, в данном случае вопрос о процессуальной дееспособности
несовершеннолетнего предполагаемого отца должен быть разрешен на основании ч.3
ст.59 ГПК. Указанный подход отражен также в п.3 постановления Пленума №12, в
соответствии с которым при предъявлении иска об установлении отцовства к
несовершеннолетнему лицу суд обязан обсудить вопрос о привлечении к участию в
деле родителей, усыновителей или попечителей ответчика в качестве его законных
представителей. Как видно из данного разъяснения Пленум Верховного Суда
полагает, что практика относит этот случай к предусмотренным в ч.3 ст.59 ГПК,
когда несовершеннолетний вправе лично защищать свои интересы в суде, а его
законные представители привлекаются к участию в деле для оказания ему помощи по
усмотрению суда.
Среди ученых нет
единства в определении сторон по данной категории дел. Сторонами являются
участники спорного материального правоотношения, имеющие материальную и
процессуальную заинтересованность в исходе дела. В исковом производстве
сторонами являются истец и ответчик.
Согласно
ст. 53 КоБС отцовство может быть установлено по заявлению одного из родителей
или опекуна (попечителя) ребенка, а также самого ребенка по достижении им
совершеннолетия. Подача заявления недееспособным или неуполномоченным на это
лицом влечет отказ в возбуждении дела в связи с наличием к этому препятствий.
Наиболее
часто исковое производство начинается по требованию матери ребенка, которая
подает заявление в суд, а ответчиком является то лицо, которое предполагается
отцом ребенка. На практике таких родителей обычно и называют сторонами процесса
по делу об установлении отцовства. Однако существует значительное расхождение в
определении процессуального положения этих основных участников.
В
юридической литературе является спорным вопрос о том, кто выступает истцом по
делам об установлении отцовства. Одни считают, что истцом по делу об
установлении отцовства является мать ребенка [79;c.72], другие полагают, что ими являются лица, указанные в ч.1
ст.53 КоБС [35,с.11-12; 74, с.61], третьи - мать и ребенок [51; с.23],
четвертые - истцами могут быть отец и ребенок [67,c.242]. Существуют также мнения, что истец в любом случае -
сам ребенок [55, c.65; 79, c.73]. Решение этого вопроса зависит
от того, как определяется субъектный состав.
В
теории семейные правоотношения по субъектному составу делятся на состоящие из
двух или трех участников. При этом следует отметить, что для семейного права в
силу строго индивидуальной природы регулируемых им отношений наиболее типичны
двухсубъектные правоотношения. Трехсубъектные правоотношения возникают реже,
например, между родителями и ребенком, однако и они могут быть рассмотрены как
несколько простых правоотношений, в которых участвуют каждый из родителей и
ребенок. Чаще всего такое рассмотрение правоотношений просто необходимо
потому, что правовая связь ребенка с каждым из родителей строго индивидуальна.
Ее возникновение, изменение и прекращение не связано с динамикой правоотношения
с другим родителем, хотя осуществление родительских прав каждым из них
соприкасается и в определенной степени ограничивается существованием второго
родительского правоотношения. Поэтому, по мнению М.В.Антокольской родительское
правоотношение следует рассматривать как трехстороннее только в определенных
случаях, например когда решается вопрос об участии родителей в воспитании
ребенка, поскольку в решении этого вопроса участвуют оба родителя и
учитывается мнение самого ребенка, а реализация выработанного порядка участия
родителей осуществляется как встречными действиями родителей, так и действием
самого ребенка [9, с.94].
С
учетом вышеизложенного существует точка зрения, что в делах об установлении
отцовства имеет место трехсубъектный состав, то есть мать и отец связаны между
собой в процессе по данной категории дел. В этом случае мать и ребенок с
правовой точки зрения являются соистцами, и мать еще выступает как законный
представитель ребенка.
Авторы, считающие, что истцом является мать, или мать
и ребенок, обосновывают свой вывод, исходя из следующих соображений: в деле об
отцовстве мать имеет материальную заинтересованность; мать, отец и ребенок
являются субъектами родительского правоотношения. В частности, И.А.Агабабовян,
признавая, что истцом во всех случаях является субъект спорного правоотношения,
имеющий в деле материальную и процессуальную заинтересованность, полагает, что,
предъявляя иск об отце, мать защищает одновременно как свои права, так и права
ребенка. Поэтому мать и ребенок в данном правоотношении должны рассматриваться
как процессуальные соучастники [6,с.13-14].
В.М.Кошкин считает, что правовое положение матери как
субъекта родительского правоотношения, является основанием для признания ее
стороной по делу об отцовстве наряду с ребенком и его отцом. Следовательно, в
тех случаях, когда иск предъявляется матерью ребенка, имеет место
процессуальное соучастие на стороне истца, где соистцами являются мать и
ребенок [51,с.12-13]. Примерно те же аргументы приводит Д.М.Чечот, считая
родителя, подавшего иск об отцовстве, соистцом ребенка, так как установление
отцовства порождает правоотношения не только между ребенком и отцом, но и между
родителями ребенка, поскольку они связаны взаимными правами и обязанностями в
отношении ребенка (воспитание, содержание, ответственность за поведение и др.) [67,
с.242].
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9
|
