|
Соглашение
о разделе продукции имеет двойственный характер. С одной стороны СРП
предоставляет право на добычу нефти, так как оно уполномочивает подрядчика осуществлять
нефтяные поисково-разведочные работы и эксплуатацию в пределах области контракта.
С другой стороны СРП реализовывает договорную форму сотрудничества между
подрядчиком и государственной стороной. Это сотрудничество отличается от
сотрудничества, осуществляемого участниками совместного предприятия, при
котором права и обязанности пропорционально разделены между участниками.
Соглашение же о разделе продукции предусматривает, что государственная сторона
и подрядчик преследуют единую цель, то есть стремятся к оптимальному развитию
нефтяных ресурсов области контракта, но имеют различные права и обязанности.
Развивающиеся
страны, открывая доступ на свою территорию зарубежным нефтяным компаниям для
проведения поисково-разведочных работ и добычи нефти, должны стараться
использовать присутствие зарубежных нефтяных компаний и деятельность последних
для поддержки и способствования развитию своей промышленности. Для достижения
этой цели правительства должны настаивать на включении в соглашения о разделе
продукции положений, нацеленных на соблюдение национальных экономических
интересов. Эти пункты состоят из обязательств, наложенных на подрядчика
относительно обучения персонала, передачи технологии, использования местной
продукции, использования местных услуг и местных субподрядчиков и оказания
предпочтения при найме на работу гражданам данной страны. Накладываемое в
качестве обязательства обучение персонала включает в себя обучение как
персонала, состоящего из граждан страны подрядчика, так и персонала
государственной стороны и может проводиться в пределах страны-собственника
нефти или за границей с использованием средств и возможностей любой из
иностранных компаний подрядчика. Стоимость обучения может быть или может не
быть частично или полностью компенсирована за счет затратной нефти. Если
стоимость не компенсируется, затраты на обучение рассматриваются как премия,
выплаченная подрядчиком [6, с. 11].
Обязательная
передача технологии выгодна государственной стороне и, как предполагается,
должна позволить последней более эффективно исполнять касающиеся ее положения
соглашения, такие как выполнение функций надзорного органа или участие в работе
управляющего комитета или совета директоров совместной компании.
Обязательство
оказывать предпочтение при найме на работу гражданам данной страны,
пользоваться местной продукцией, поставками и другими услугами, предлагаемыми местными
предприятиями (субподрядчиками) подвергает подрядчика и его деятельность риску.
Местные жители, которых предписано нанимать на работу, могут не иметь
необходимых навыков, товары и услуги могут быть или недоступны в то время,
когда они крайне необходимы, или слишком дороги, или могут не отвечать
международным стандартам. Необходимость использовать неквалифицированный персонал,
некачественные товары или пользоваться услугами некомпетентных субподрядчиков,
а также необходимость мириться с длительными сроками поставок могут наносить
ущерб и подвергать риску деятельность подрядчика. Поэтому подрядчики упорно
настаивают на том, что эти обязательства необходимо квалифицировать в том
смысле, что подрядчик может купить за границей и импортировать любые товары,
требуемые для его деятельности, может нанимать иностранный персонал и может
использовать услуги иностранных субподрядчиков (например, иностранных буровых
подрядчиков) в том случае, если граждане данной страны не обладают необходимыми
навыками, если местные товары и услуги не доступны вообще или, если они и
доступны, то не конкурентоспособны по своему качеству, цене и срокам поставки.
В качестве санкции против излишнего использования иностранного персонала,
товаров и услуг, контракт может предусматривать условие, в соответствии с
которым затраты, сделанные в этом отношении (например жалованье, выплаченное
иностранному персоналу), не компенсируются затратной нефтью. Если эти работы не
завершаются открытием месторождения промышленно значения, подрядчик не получает
никакой компенсации и теряет свои инвестиции[7].
То, каким
образом Государство, государственная сторона и подрядчик делят между собой
продукцию, оговаривается правилами конкретного контракта. Контракты, действующие
в одной и той же стране, где ведется нефтедобыча, предлагают сходный по
структуре метод раздела продукта, но различаются в том, что касается абсолютных
цифр и величины процента. Фактические цифры определяются после переговоров с
участниками тендера и зависят от конкуренции, особых обстоятельств контракта и
территории его действия.
За редкими
исключениями суммарный продукт делится на три или четыре неравные части. Первая
часть предназначается Государству и считается платой за пользование недрами
(как было сказано выше, в этом контексте наряду с нефтью подразумевается и
газ). Если договор предусматривает долю нефти-гонорара за пользования недрами,
то приемлемый процент варьируется между 10 и 15 процентами – обычно в
зависимости от ежедневного уровня нефтедобычи. Может также быть определена
серия последовательных траншей, причем, каждому более высокому траншу
определяется и более высокий процент «гонорарной» нефти.
Вторая
часть, или так называемая «затратная нефть», предназначается подрядчику в целях
возмещения понесенных им затрат.
В целом, и
подрядчик, и государственная сторона подчиняются законодательству страны, где
ведется нефтедобыча, и которым предусматривается налог на доход или прибыль [1,
с. 309].
В России
отношения, возникающие в рамках соглашений о разделе продукции, регулируются
федеральным законом №225-ФЗ от 30 декабря 1995 «О соглашениях о разделе
продукции». Налоговый режим, устанавливаемый для СРП, регулируется главой 26.4
второй части Налогового кодекса России [8].
В России в
рамках СРП разрабатываются четыре проекта: Харьягинское нефтяное месторождение
(оператор – Total), «Сахалин-1» (оператор – ExxonMobil) и «Сахалин-2» (оператор
– SakhalinEnergy и Ковыктинское месторождение (BritishPetroleum).
Общая сумма
дохода, полученного российским государством от первых трёх проектов, составила
к началу 2006 около $686 млн. [9].
Существуют различные взгляды на российский
опыт поиска оптимальных условий по реализации СРП. Данный опыт широко
критикуется. Наличие подобной критики можно рассматривать как признак наличия
открытости этих проектов. Это чрезвычайно важно при разработке ограниченных
ресурсов.
Андрей Игоревич Новиков в своей работе «Концессионные механизмы усиления
международной инвестиционной конкурентоспособности морских нефтегазовых
проектов в РФ» оценивает опыт всех трех действующих российских СРП как
положительный.
На данный момент времени опыт российских СРП – единственный
образецзначительного привлечения ПИИ в ТЭК. Сахалин, благодаря прямым
инвестициям и отчислениям инвесторами в фонд развития в 1999 году, вышел на
третье место России по удельным инвестициям на душу населения. На 1 января 2006
года в рамках сахалинских проектов всего инвестировано 16 млрд. долл.
Реализуемые сахалинские проекты могут привлечь порядка 200 млрд. долл. США
за 20–30 лет, что обернется 50–80 миллиардами прямой выгоды государству.
Нереализованные СРП это миллионы долларов, недополученные бюджетами разных
уровней в виде налогов участников проектов и смежных российских и иностранных
предприятий, работающих в России. На диаграмме рассмотрена динамика инвестиций,
полученных по пректам Сахалин-1 и Сахалин-2 с 1996 года по 2005 год [2, с. 159].
Однако, при
заключении СРП в российском законодательстве существовало множество недоработок
по данному вопросу. Отрицательные черты заключенных СРП будут рассмотрены в
следующей главе.
Совместное
операционное соглашение (JointOperatingAgreement (JOA)) является специальным
типом договора об организации совместного предприятия. Участники (партнеры) – нефтегазовые
компании – договариваются «жить согласно условиям этого договора до тех пор,
пока его расторжение, отказ от договора, переуступка прав в соответствии с
договором или дефолт не разлучит их». JOA формально служит основанием для
создания совместного предприятия, открытия совместного (общего) счета, и делает
возможным совместное исследование, оценку и эксплуатацию месторождения. Обычно
JOA не регулирует совместный сбыт продукции (нефть, газ и др. углеводороды) – в
этом основное отличие данного договора от СРП. С целью эффективного руководства
совместной деятельностью, стороны назначают (или создают) компанию оператора,
которая берет на себя роль, не предполагающую получение какой-либо прибыли или
вознаграждения и в то же время исключающую какие-либо убытки для него.
Совместное
операционное соглашение, являясь специальным типом договора о совместной
деятельности, формально служит основанием для создания совместного предприятия,
открытия совместного счета, и делает возможным совместное исследование, оценку
и обустройство месторождений, определенных лицензией, регламентирует добычу
нефти, а также ее совместную транспортировку и переработку.
В отличие
от многих других контрактов, носящих формальный характер, совместное
операционное соглашение используется в практике современного нефтегазового
бизнеса постоянно.
С
юридической точки зрения совместное операционное соглашение является специальной
разновидностью договора о совместной деятельности или, используя международную
терминологию, договором об организации совместного предприятия
(JointVentureAgreement) [1, с. 312].
Еще одна договорная форма отношений государства и частного лица в
области освоения минеральных ресурсов – это договоры на предоставление услуг
или сервисные контракты (CК) сриском и без риска. Сервисные контракты в
недропользовании широко распространены в мировой практике. Но, будучи самой
молодой формой концессионных соглашений, они не настолько изучены как
концессионные договоры или СРП. Первыми сервисными контрактами с риском стали
контракты, заключенные в 1950-х годах в Мексике и Аргентине с национальными
компаниями. Позже эта новая договорная форма возникла но Франции, Бразилии и
других странах.
В международной практике недропользования сервисный контракт имеет
свои характерные отличия. Предметом договора является выполнение работ по
заданию заказчика (государства). Поэтому исполнение договора не требует
предоставления заказчиком подрядчику прав недропользования. Вследствие этого у
подрядчика отсутствует право собственности на произведенную продукцию.
Напомним, что по концессионному соглашению концессионер обладает таким правом
на всю продукцию, а по СРП – на ее часть [2, c. 161].
Но, учитывая, то обстоятельство, что закон «О недрах» именует
недропользовательскими такие операции как, например, региональное изучение
недр, геологическое изучение недр, разведка и добыча полезных ископаемых,
строительство и эксплуатация подземных сооружений, не связанных с добычей недр,
подрядчик по сервисному контракту все-таки является недропользователем[10].
Положительные стороны сервисного контракта для государства
заключаются в следующем:
– он сохраняет за государством исчерпывающие права на участок
недр;
– государство (в отличие от концессионного соглашения или
СРП) становится собственником всего добытого сырья;
-
все отношения государства с подрядчиком регулируются национальным
правом и подлежат юрисдикции национальных судов принимающего государства (при
наличии иностранного подрядчика).
Указанные черты не добавляют инвестиционного преимущества этому
режиму в глазах инвесторов. Поэтому они должны быть компенсированы встречной
государственной поддержкой. Такой поддержкой могут являться: инвестиционные
гарантии, первоочередное право выкупа добытых ресурсов (в том числе
позаниженным ценам), замена оплаты натуральной формой. Для государства и
компаний, которые специализируются на работах в сложных природно-климатических
условиях, СК может быть привлекательным. Сервисные компании обладают
современными технологиями и техникой, проводят научные исследования в узких
областях, минимизируют свои удельные затраты и риски, продают свои ноу-хау
государству, причем достаточно выгодно. В роли подрядчиков могут выступать
машиностроительные, инжиниринговые, внедренческие, консультативные и другие
подрядные фирмы. Будучи, что называется «на своей поляне», специализированные
сервисные компании могут составлять конкуренцию ВИНКам, которые осуществляют
полный цикл работ: от поиска и разработки месторождений и заканчивая поставкой
готовой продукции конечным потребителям; в последнее время наблюдается
тенденция к выделению из ВИНК сервисных подразделений.
Развитие отношений государства и частных лиц на основе СК привело
к появлению новых форм, типов сервисных контрактов, отличающихся по своим
условиям от более ранних [2, с. 162].
За рубежом принято говорить о двух основных видах СК: с риском и
без риска. Сервисные контракты с риском (risk-servicecontracts), в свою очередь
подразделяются на два подвида: контракты с риском, не распределяемым между
сторонами, и с риском, распределяемым между сторонами (рисунок 1).
СК с риском применяются, как правило, в странах с большой
вероятностью обнаружения коммерческих запасов. Именно поэтому география
заключения сервисных контрактов с риском менее широкая, чем у концессионных
соглашений и соглашений о разделе продукции.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14
|
